Карина Кокс: «Сливки» образовались вокруг меня»

О ШКОЛЬНОЙ ТРАВЛЕ

— Безусловно, мне пришлось встретиться с гоньбой в школе, но я касаться к этому испытанию как к данности. Я не ведала, как случается по иному. Кто-то мог заявить что-то в мою сторону. Вероятно, детки хватали образчик со совершеннолетных. Но я не намереваюсь давать ни на кого в суд, потому что это некоторый эксперимент. И он осуществлял меня тем, кем я теперь представляюсь. Потому всему свое время и пространство.

О РОДИТЕЛЯХ

— Мою маму зовут Зарефе. Она представляется персональной няней, давно трудится в данной сфере. А раньше она работала в ребячьем саду, куда я обожала доводить после школы и есть различные детсадовские вкусняшки.

Мои папу зовут Изетт. Он также живет в Санкт-Петербурге. Но предки не водятся по определенным обстоятельствам. Я к нему наезжаю достаточно редко, как редко случу и в близком городе. Но у меня красивые отношения с двумя родителями. И я полагаюсь, что это обоюдно.

О СВОЕМ Истинном ИМЕНИ И Имена И ТВОРЧЕСКОМ ПСЕВДОНИМЕ

— По паспорту меня зовут Каролин. Но так как это очень труднопроизносимое имя, Карина – это легкое ограничение. Я не армяночка, не итальянка, не японочка, в этих державах часто встречается это имя. Магаева – имя супруга, диджея Мэга. А девичьи имя – Порошкова.

Когда я познакомилась со собственными англосакс(онс)кими приятелями, они смеялись над тем, что я постоянно всех куда-то собираю и куда-то рулю. И они меня именовали «Coxswain». Кокс происходит от английского слова «уголь». К этому же у меня были чернейшие волосы, которые я таскала лет до 20. И англосакс(онс)кие товарищи, выглядывая на меня, сообщали: «Уголь». А уже попав в группу «Сливки», сначала перекрасилась в алый, а уже затем стала блондинкой.

Когда в Россию прибывают Карл Кокс или Кортни Кокс, никто же не узнает, почему у них экая имя. К наркотикам мой псевдоним отношения не имеет, хотя люди проводят какие-то параллели с криминалом. Но от меня это событие далеко.

О Собственной НАЦИОНАЛЬНОСТИ

— Это очень сложный вопрос, потому что у меня микс кавказских кровей. Но российской регулы во мне нет. Недавно я сооружала генетический тест и размышляла, что вероятно, он мне подскажет, что еще есть увлекательного в моей менструация. Кто осуществлял сходственные исследования, наверное, зрел, что там демонстрируется диаграмма, где отмечены вероятные площади рождения.

У меня сконцентрировано все на Кавказе – в семейству крымские татары и лезгины. Выходит, что на мне как раз и произошло слияние кровей. До меня по исходной очерк у нас в семейству были только крымские татары, а по очертания отца – только лезгины, различные национальности из Дагестана.

О Творении ГРУППЫ «СЛИВКИ»

- «Сливки» создались вокруг меня. Мы хорошо себя испытывали в Питере, приезжали с гастролями, разливались классную музыку на британском слоге. Это был подобной дискофанк, джаз-хаус, что-то типа Jamiroquai. И единожды мы будоражили группу «Маневрирование», на которую пришел смотреть Евгений Халтурин. А он как раз тогда был заинтересован в новых талантах. Он вернул на концерт, увидел нас и сказал: «Мне никто не необходим, только они», после чего подоспел к нам и спрашивал: «А вы не размышляли о том, чтобы петь на российском слоге и обозначать на огромный сцене?»

Я сказала, что хорошо пою и на британском. Но мои парнишки, которые были повзрослее, обещали поразмыслить над предложением. Они соображали, что в этом есть надежда и уговаривали меня: «Ну, дайте испытаем. А почему нет?»

В итоге мы поразмыслили и решили попробовать. Евгений нашел девочек. В то время Даша Ермолаева как раз пересекалась с солистом группы «Безнадёжные архиплуты» Сергеем Амораловым, а Иру мы также отыскали в Питере. Она была первой участницей того состава, но быстро ушла. И чтобы мне было радостнее, я кликнула свою подружку Тину Чарльз со словами: «Выкладывай к нам, ты отлично заливаешься, хорошо выглядишь».

Через полгода нас уже всюду ведают, а песни заливаются в КВН. То есть не было никакого длинного марафона, а все приключающееся напоминало выпал: «На старт! Внимание! Марш!» И мы полетели, отправились, месяцами не являлись дома. Это было очень нежданно, но славно для всех, что все так приключилось. Я думаю, что это все-таки инструктивная работа.

ОБ ОТНОШЕНИЯХ Снутри Бабского КОЛЛЕКТИВА

— Всегда по-различному, потому что девушками заправляет нейрогормональный фон. А когда она не высыпается, то он превращается в гормонный вихрь. Временами все было отлично, а иногда от изможденности мы начинали подшпиливать друг друга не наиболее наилучшим образом. На сцене возникали какие-то несогласия по поводу ведения выступлений. Это была наиболее слабая тема, потому что я как фронтмен всегда брала все на себя: и говорила со созерцателями, и разливалась. Кое-каких девченок это оскорбляло.

Они пытались водить текст, но это не всегда выходило удачно. В итоге женщины сокрушались, у нас случали какие-то стычки. Но в целостном когда понеслась карусель с подменой участниц, я очень шибко охладела к своему нахождению в коллективе и приступила размышлять: «Зачем мне это все необходимо?», приступила высыхать, можно так заявить.

ОБ Ухаживании ИЗ «СЛИВОК»

— Просто я получила из этого проекта все, что могла – и для себя, и для публики. И я не созидала больше никакого смысла искаться там, затем что очень плавненько продюсирование сошло на нет. Евгения начался собственными проектами. Я же почитала, что мне проще трудиться одной. Я желала экспериментировать, чего бы мне это не заслуживало, пожелала быть сольной единицей.

К этому же сказался и кризис посредственного возраста. Я размышляла о том, что искаться в команде, когда тебе уже 30 лет, это как-то не статусно и не прочно. Это было мое воззрение на тот момент. И я следовала за собственным сердцем и разумом.

О САМОМ Трудном В СОЛЬНОЙ КАРЬЕРЕ

— Обозначать одной на сцене. Это было очень особенно. Я всегда ведала, что со мною рядом помощь, девчонки, и если случатся какие-то казусы, то они вызволяют меня. К этому же они так или по-другому принимали участие в выступлении: напевали или сообщали что-то. А тут я одна, все внимание на меня. И я недоумевала, что же мне за троих сейчас отдуваться. Затем я привыкла немного, потому что за меньшей ездил шоу-забрасывал.

А единожды мне вообще подошло обозначать на огромный сцене, в большущем концертном зале Узбекистана. Я подумала, что вот он, мой час правды. Это было мое военное таинство. И в тот момент мне появилось: ну все, я преодолею, вывезу.

О СВАДЬБЕ С ЭДУАРДОМ МАГАЕВЫМ

— Это был треш. Мы вообще не желали безличный свадебки, а желали зайти через чернейший вход, просто поставить роспись и выйти. Но оказалось, что в этом ЗАГСе нет темного входа. Там необходимо идти по стремянке, проходить через все праздничные процессы. В совместном-то, мы все это мастерили для наших мам, им это было очень главно.

Когда мы зашли в Стойло, нам произнесли, что вернули корявый. А муж сообщает: «Я никуда не пойду, не отойду от машины. Пускай приносят сюда свидетельства». А я в это время была на 9 луне беременности и не приходила в свое платьице.

Ну, в всеобщем мы отправь вперед, всходим по стремянке и на росписи испытываем Джигана с его супругой. У нас был легковесный шок. Но с иной стороны, мы были рады, что испытали коллективных известных. Можно было поговорить, посмеяться, поприкалываться, пока мы защищали в данной очередности.

О Ребятенках

— У меня две дочери. Одной практически 9, иной – полдюжины. Старшую зовут Камила, а меньший – Алана. Я очень счастлива, что они – именно мои детки. Они совершенно различные, любая мифическая в собственной особенности.

Камила теперь учится во второстепенном классе, а Алана – со меньшей, дома. Временами она ходит на какие-то учеба. Но мы вместе странствуем. Они очень часто случаются со меньшей на гастролях, на съемках. Пока их занимает моя жизнь. А что будет далее, я не знаю. Дочери занимаются многочисленными вещами, а я просто создаю основу, чтобы они могли довольствоваться жизни, пока малыми. И я обожаю их, насколько умею.

О КОНФЛИКТЕ ЕЕ МУЖА С ОЛЬГОЙ БУЗОВОЙ

— Эдуард разместил что-то оскорбительное в адрес Ольги у себя в сторис. Вероятно, он острил, но этот юмор был нечистым. И Ольга составила об этом в одном из собственных постов в инстаграме, после чего вся ее большая армия почитателей перекинулась в аккаунт моего супруга, а по инерции и в мой. Они присылали много нелицеприятных оповещений. Но любой ответственен за себя. Впоследствии Унитаз простился за этот ход. А я в свою очередь прописала о том, что всегда буду на стороне собственного супруга.

Я не зрю смысла выговаривать его, потому что это великовозрастный мужчина, который сам разберется со собственной существованием, со собственными словами. Но я буду удерживать, даже если целиком мир против него.

О СОЦСЕТЯХ

— Это также моя болезнь, поскольку я не знаю, как водить инстаграм. Два года назад у меня слимонили и открыли несколько аккаунтов. Я приступила все с нуля и, честно разговаривая, не знаю, необходимо ли из собственной жизни создавать сериал для публики, или они желают только творчества. Пока я не ориентировалась в этих темах.

Но я точно знаю, что соцсети подают мне оборотную ассоциация, на которую я могу основываться. Невзирая на большущее число нездоровых людей, есть много и здравомыслящих личностей. Они смогут и поддержать тебя, и представить на ту сторону, на которую ты не адресуешь интереса. Мне очень главно это общение, хотя оно очень непрочное. И это даже общением и не окрестишь. Будем беспорочны, это только иллюзия общения. Но тем не менее, помощь подписчиков, оказываемая моему творчеству, очень значима для меня. Они максимально делают все, что ты их испрашиваешь.

Я любой раз думаю, а необходимо ли это писать? Как мне представляется, теперь из меня пустячный блогер. Но, вероятно, я во всем разберусь, и со временем более деятельно начну знаться со собственной публикой.

(«Телепрограмма», 19.11.21)