Борис Гребенщиков: «Вокруг много джентльменов, которые любят ордена и медали, ну и пусть забирают их к чертовой матери»

О ТОМ, КАК Ощущит СЕБЯ ПОСЛЕ 2021 ГОДА

- Живой. Предчувствую себя прекрасно. И очень доволен этим.

О Свежем АЛЬБОМЕ

- Я размышлял, что увраж будет готов к осияй. Не удалось. И к Новому году также не удалось. Все время выясняли нежданные, умопомрачительные препятствия. С завтрашнего дня я снова в студии в Лондоне. Я очень хотел бы отпустить книга к 1 февраля.

О ПЕСНЕ «МАХАМАЙЯ»

- Да, это песня из нового альбома, и мы вписывали ее больше 30 раз, чтобы достигнуть классического капиталом. Когда я писал эту песню, я искался в подобном же остолбенении, как созерцатели на выступлении. Она проявлялась в центр так скоро, что я не поспевал вписывать строчки. В альбоме она одолжит стратегически значительное пространство. Я сам этого не предстоял.

О СЕРГЕЕ СОЛОВЬЕВЕ

- В кино «Аквариум» снимался и до фильма «Река», наша музыка заводилась в отдельных кинокартинах. Но при появлении Соловьева все сошлось изумительным, духовным типом. Он ведь брался совлекать бизнесменское кино для подростковой аудитории (это его слова). Это было следовательно и в первом виде сценария Сережи Ливнева. Соловьев пришел ко мне, как к дураку, который за фити-мити напишет ему музыку для подобного кино. В движение 5 стукнут он постигнул, что всё не совсем так. И вот тогда мы сдружились. Он сказал мне: «Вот вам мосфильмовская школа, делай все, что желаешь. Что настанет для фильма, я возьму, прочее забирайте себе». В нелегкое время, когда мы сохранились без студии и способности записи, он дал нам вероятность поэкспериментировать вдоволь. По касательству ко мне он всегда был фантастически добросердечен и тороват.

ОБ «Бассейне»

- «Аквариум» — это непорочное; это уникальный дух музыки. Мы просто в любой данный момент помогаем ему проявиться, воплотиться, осуществить то, что должно быть выполнено. И кто именно участвует в этом — несущественно. Теперь одновременно по всему миру несколько человек что-то сооружают для альбома «Бассейна». Я только что получил письмо от известного, наверное, наиболее известного скрипача Индии — врача Субраманиама. Ему забавно вписать с нами отрывок для нашего альбома. Уже записаны партии ямайских артистов Слая и Робби, с какими у нас были великие совместные ожидание, но вот Робби умер недавно. В альбоме участвует Лидия Кавина, мнучка Льва Термена. В песне «Учение — свет» играет умопомрачительный человек — карта укулеле Джо Браун. Он был немалым ином Джорджа Харрисона и первоначальным гальваническим гитаристом в Англии. Beatles резали у него на разогреве и думали очень отвесным сфотографироваться с его гитарами.

ОБ ИНДИИ

- Индия — это отчизна той культуры, в которой мы обитаем. Ни Китай, ни Египет, ни шумеры не дали нам столько, сколько подала Индия. В первоначальную очередь из Индии наступила вся философская и академическая база нашей культуры. Потому и сообщится — «флективная цивилизация», в том смысле что мы наследовали у них культуру.

О ПРЕДЧУВСТВИИ АПОКАЛИПСИСА

- С моей баста зрения, в мире пока ничего не изменилось. Мы рождаемся и помираем. Всё. Для тех, у кого возникли предапокалиптические впечатления, о каких вы говорите, у меня только один ответ: «Раньше надо было размышлять».

О 50-ЛЕТИИ «Бассейна»

- Торговать цифрами, с моей баста зрения, забавно. Когда люди начинают очень много чуткости предоставлять выпуклым датам, это значит, что у них ничего иного не осталось. Вокруг много джентльменов, которые обожают ордена и медали, ну и пускай запасат их к чертовой мамы. Унижение. Ну, что делать. Я бы на время этого 50-летия заглавие «Аквариум» спрятал бы куда-нибудь, только бы не бить перед всеми данной датой. Ну не может команде быть 50 лет!

О ЗАПРЕТЕ НА Заезд В РОССИЮ ФЛЕЙТИСТА БРАЙАНА ФИННЕГАНА

- Когда мы сообщаем «вынесено», мы обладаем в виду, что есть какой-то прекрасный верховный справедливый суд, который что-то «воспитывает». Я скажу: … ! Есть имеющиеся для всего решетка закона. И если какая-то группа людей желает эти закона изменить, им это сверху зачтется. Брайан ничего не преступил. Учреждение, какое торговало ему билеты, честно продало ему билеты в Столицу с пересадкой в Риге. А на заезде в Россию какие-то люди решили, что «вот этого» мы не пустим. С каких пор и в Россию невозможно подъезжать из Латвии? (При этом Брайан даже не был в Латвии, у него была пересаживание в аэропорту Риги.) Теперь Брайан дома, в Ирландии, мы с ним на связи. Он был очень тронут тем, что на выступлении целиком зал читал: «Брайан! Брайан!»

О КАРТИНЕ, СТАВШЕЙ ОБЛОЖКОЙ АЛЬБОМА ОКСИМИРОНА «Краса И Уродливость»

- «Портрет неизвестного И.». Она была начеркана лет 5 назад. Дело в том, что Мирон натаскивался вместе с нашими детками в Санкт-Петербурге. Он часто бывал у нас дома, когда ему было лет шесть. Естественно, у меня к нему известие как к члену семьи. Так что картину я ему был готов дать даром или разрешил бы употреблять. Но, как беспорочный человек, он ее прикупил.

О ПРЕДЛОЖЕНИИ ПРОДАТЬ БЭК-КАТАЛОГ ЕГО ПЕСЕН

- Я режу выступления только для собственного блаженства. Картинами и всем прочим я добываю значительно больше. Мне вправду мастерили предложения о покупке каталога. Но это были фирмы, которые в принципе воспламеняются иным делом. Потому предложения можно было даже не обсуждать. Но они, я знаю, еще будут и в будущем.

Мне есть куда издержать средства. Нужно сделать ряд обусловленных вещей. Но люди, которые мыслят, что российских можно приобрести задешево, глубоко заблуждаются.

О ПУБЛИКАЦИИ ЧЕРНОВИКОВ И Посланий Популярных Творцов

- Когда ко мне в музее подходят изумительные леди и сообщат: «Борис Борисович, давай мы вас теперь проведем и все поясним» — я отвечаю: «Пожалуйста, отойдите от меня на 50 метров. Я не желаю чувствовать ни слова про жизнь Серова; мне важно, как его головка будет работать конкретно на меня. Беседы о том, где он жил и что он делал, не имеют к ней отношения». Меня в малолетстве учили, что плохо декламировать другие письма. Корреспонденция популярных людей нужно спаливать; это собственное дело, их невозможно издавать. Человек с ощущением личного добродетели никогда не будет декламировать посторонних корреспонденций. Ни посланий Чехова, ни посланий Толстого. Если бы они желали, чтобы их разбирали, они выпустили бы их сами.

(Борис Барабанов, «Коммерсантъ», 10.01.2022)