Интеллектуальные нюансы музейной цифровизации

Процесс оцифровки музейных коллекций в России идет целым ходом: к истоку 2026 года все народные музеи должны создать числовые копии собственных собраний и вместе с препроводительной информацией навалить их в информационную склад Госкаталога. Интимные музеи смогут воображать в нем собственные собрания, если посчитают это подходящим.

Укладка каталога ведется очень деятельно. Кинетика ругательных лет такая: по каприз на конец 2022 года число оцифрованных экспонатов в Госкаталоге составляло возле 35 млн, к баста 2023 года эта цифра выросла до 40 млн, а к сентябрю 2024 года — до 46,5 млн. Переведением народного цивилизованного наследия в «цифру» берутся повсеместно: и в больших по размаху и количеству экспонатов столичных музеях, и в малых, популярных только мастерам, дилетантам старины да аборигенным жителям областных музеях.

У огромных музеев с оглушительными именами есть экономическая помощь от страны, спонсоров и меценатов, у маленьких областных часто бюджет шибко узколоб. Во втором случае проведению цифровизации подсобляют грантовые средства правительственных фондов, а также волонтеры, въезжающие всю важность оставления развитого наследия и оказывающие таковым музеям возможную помощь.

В одном из подобных маленьких, но очень интересных музеев — имению Мураново, склонной в Пушкинском районе Московской области, — IPQuorum совместно с РГХПУ им. С.Г.Строганова изготовляет оцифровку тем мебели. О значимости проекта сообщает тот факт, что поддержку ему очутил Президентский актив культурных инициатив. Главная задача оцифровки в Мураново — углубление впуска к коллекции и культивирование художников к применению в своей службе тем российского многознаменательного наследия. Уже теперь на особенном веб-сайте можно ознакомиться с плодами оцифровки 20 тем мебели из богатейшей коллекции имения.

При осуществлении проекта особое внимание было уделено проблемам умственной принадлежности. Процесс оцифровки сначало продумывался таковым типом, чтобы Мураново записывало вклад не только в удержание развитого наследия, что является главной заданием любого музея, но и получало деятельное участие в выковывании креативной экономики. О нюансах этого процесса, о том как цифровизация экспонатов способствует сохранности коллекций, их популяризации, а также бизнесменскому триумфу музеев, в интервью изданию Daily Moscowсообщил директор напарника проекта, Ассоциации правообладателей по охране и управлению бардовскими правами в сфере художества УПРАВИС Эрик Вальдес-Мартинес.

— С какой-никакими предметами умственных неповинен делают музеи и как они смогут ими предписывать?

— Музеи в этом значении не выделяются от иных пользователей, они трудятся с любыми предметами умственных невиноват. Речь идет не только о картинах или статуях, но и, пример, посланиях, творцов которых мы часто не видим, оригинальных созданиях живописно-практического художества, сладкоголосих приборах, ложках-поварешках, строчка и т.п. Сюда же смотрятся предметы дизайна, в том числе разработанные концепции экспозиций, музыкальное оформление, мерчандайзинг, пригласительные буклеты, товарные знаки, VR-решения и т.д. Один-единственное, что вытечет отличать, —это предметы, которые музеи делают сами, и предметы, которые были заработаны музеями со стороны.

Если же конструкт создан конкретно музеем, он может предписывать им точно так, как другой иной правообладатель. Главно обдумывать должно: образуя подобной вещь, музей обязан заручиться общностью творцов творений, его образующих. Скажем, мультимедийный продукт с адвокатской концы зрения воображает собой сложный вещь умственных невиновен, где смогут быть музыка, закадровый контент — раздельно сноска и раздельно его выполнение чтецом,— сторожимые предметы из иных музеев, компьюторная письмо, фото и значительное иное. Для применения этих предметов в мультимедиа музей обязан заполучить единодушие определенных творцов/правообладателей.

— С какой-никакими трудностями может быть связана работа с караулимыми предметами?

— Без дозволения автора музей может употреблять творение только в постоянной экспозиции и в собственном каталоге. В прочих вариантах, пример при введении создания в мультимедийный продукт, экспонировании на совместной выставке, тиражировании и т.д., музей обязан просить у автора позволение. Иногда подобные переговоры смогут быть сложными. Больше того, временами с правообладателем вообще не выходит соединиться по различным обстоятельствам. И тут уже выясняет проблема «сиротских» творений. Пример, создатель умер, а его преемники сваливали в другую державу, меняли фамилию и вообще мнения не имеют, что создания их родителей находятся в коллекции. Желалось бы надеяться, что недавно принятый в России закон о «сиротских» созданиях решит эту делему.

— Как право об умственной имущества корреспондируется с музейным законодательством? Право музеев лицензировать применение изображений экспонатов, в том числе тех, что давно находятся в публичном достоянии, — что это? Какой-то особый модификация правообладания?

— Бардовское и музейное право отличаются в первоначальную очередь размером защиты. Бардовское право действует 70 лет после кончине автора, и далее вещь переходит в публичное богатство. Это значит, что любое лицо может утилизировать его без дозволения правообладателя и выплаты возмездия. Право же музеев навечно. Сообразно статье36 закона «О Музейном фонде Русской Федерации и музеях в Русской Федерации» применение подобных объектов вероятно только с позволения руководителя музея. Во-вторых, надо иметь в виду, что коллекция музея может сходить далеко за мера предметов бардовского полномочия. Она может включать, пример, бивни мамонтов, шкуры животных, филигранные изделия времен палеолита и тому сходные артефакты. По-другому разговаривая, тут уже выделяются темы защиты.

Третье распознавание — неимение интернациональных конвенций в музейном льготе. В сфере бардовского полномочия интернациональное общество определилось с ключевыми мнениями, благодаря чему творения творцов из одной государства охраняются также и в иной стране. В музейном льготе присутствует только национальное право. Можно ли утилизировать в России объекты из коллекции, пример, парижского Лувра? Никаких ограничений на этот счет в нашем законодательстве нет. Можно ли употреблять в иных странах творенья из коллекции Эрмитажа и Российского музея? Это молит от конкретной юрисдикции, так как право о музейной работы везде различное. Может очутиться, что защиту целесообразнее реализовывать, пример, в режиме полномочия имущества. Есть интернациональные музейные компании, но о безграничных конвенциях об охране музейных тем они пока не условились.

— Какой-никаким законам нужно вытекать, используя фото музейного темы в коммерциале, пример печатая изваяние на сувенирной продукта? А что, если сепия употребляется в неторговый целях, скажем, вывешена в интимных соц сетях?

— Музейное право сообщает о изготовлении отпечатанной и другой продукта с изображением тем из коллекции музея и, кстати, сооружения музея, его символики. В бизнесменских целях употреблять изображения можно только с дозволения института. Для неторговый применения позволение выходить не требуется. Хотя, если учесть, что многие блогеры монетизируют собственные страницы, публикуя рекламу или собирая щедроты, таковое применение может быть признано и коммерческим. Закон заключает общие нормы, а частности выясняют повсеместно.

К тексту, позволение на применение изображения вещи со стороны дирекции музея также не имеет какой-то многоцелевой формы. Любой музей описывает ее сами. В бардовском льготе, как воображается, все предопределено отчетливо: позволение может быть сформулировано в форме лицензионного уговора, контрактам отчуждения предмета бардовского полномочия или каком-то виде сочетанного уговора, куда интегрированы условия предоставления лицензии или отчуждения полномочия. Закон тут довольно категоричен. В музеях ничего схожего нет. Никаких объяснений от Минкультуры РФ на этот счет до сих пор не поступало. Нет ни стандартной формы соглашения, ни прочных ставок возмездия, как, пример, у Российского Бардовского Общества. Один музей может позволить утилизировать предмет бесплатно, иной — за условную плату, а заполучить позволение у Третьяковки или Эрмитажа может быть не только недешево, но и в целом сложно: крупным институциям главно, как именно вы станете утилизировать изваяние объекта. Безусловно, какой-то всеобщий норма в этом теме был бы полезен.

— Направление поносных лет — творение числовых «слепков» музейных экспонатов. В нашей стране данные о музейных вещах находятся в Госкаталоге РФ. Что этакое оцифровка коллекций с конца зрения законодательства об умственной имущества и музейного законодательства?

— Цифровой слепок — это копия. Если предмет еще охраняется, то в стандартном случае предполагается, что на его воссоздание вы должны заполучить позволение автора. Хотя закон держит изъятие в отношении музеев. Он сообщает, что музей может это сделать для сохранения фонда. Скажем, престарелая книжка или письмецо смогут быть элементарно утрачены: бумага желтеет, бесславила выгорают. Чтобы подобной вещь не девал в Лету, музеям представляют создать его лучшею цифровую копию, не спрашивая на это позволения у автора.

— Теперь процесс цифровизации получился далеко за граница несложного фотографирования. Пример, в музее-имении «Мураново»IPQuorumсовместно с РГХПУ им. С.Г.Строганова при помощи Президентского фонда культурных инициатив вырабатывает оцифровку музейных экспонатов путем их обмера и хорошего «переноса» в числовое место. Насколько, по Вашему мнению, это перспективно?

— Цифровизация музейных экспозиций — очень многообещающее курс, оно будет в тончайшей уровня нужно с кончено зрения продвижения деле музея, не разговаривая уже о том, что позволит сберечь предметы в новой форме. Основное — максимально любовно касаться к экспонатам и придерживаться все требуемые упражнения. Больше того, лучшие 3D-модели смогут применяться дизайнерами, дизайнерами и другими адептами творческих индустрий, что оснует доборные источники заработка для музеев и выручит актуализировать образные фразы многознаменательного наследия в прогрессивной продукта. Числовая копия охраняется бардовским правовом так же, как и чудак, и в отношении нее используются те же наиболее средства адвокатской охраны.